Общая теория
Так и то, что на Востоке понимают под понятием «медитация», способен, и более того, умеет делать каждый человек, независимо от его религиозной принадлежности.
Термин «медитация» впервые был применен к восточным психотехникам отцами-иезуитами, попавшими на Восток и столкнувшимися там с практикой Дхъяны или Чань. Имея широко раз- . работанную практику умственных упражнений (meditatio — лат. «размышление»), канонизированных преподобным Игнатием Лойолой, они сочли восточную практику чем-то схожей с католической схоластикой. Впоследствии оказалось, что здесь больше различий, чем сходства, однако привычка употреблять слово «медитация» сохранилась до сих пор.
На Востоке-«дхъяна» означает не что иное, как «готовность», «внимание», «осознавание», но в отличие от западного термина имеет гораздо более Широкий смысл. Дхъяна может присутствовать в любой деятельности. Ее часто определяют еще как «созерцание». Но, учитывая сложившиеся привычки, мы в дальнейшем будем использовать термин «медитация».
Итак, медитация — это состояние полного внимания к малейшему сигналу и вместе с этим способность восприятия каждого такого сигнала одновременно с другими. Состояние медитации подразумевает также возможность одновременной обработки поступающих данных и постоянной коррекции программы действий в соответствии с ними.
В любом виде деятельности необходимо понимание сути происходящего, четкий расчет и максимальное управление процессом, а также высокая чувствительность к возникновению любых возможных нарушений и вмешательств, полная готовность на них отреагировать. Эти качества необходимы как в рукопашном бое, так и в ловле рыбы или игре в теннис.
Любой процесс осуществляется посредством превращения каких-либо энергий. Кинетической энергии мяча и ракетки, импульса распрямляющейся ноги и т.д. Так, тонкая и чувствительная рапира при усилии всего 500 грамм пронзает насквозь свиную тушу, пробивая при этом лопатку. А более мощную дубину такое усилие даже не сдвинет с места. Так же точно сокрушительный размашкой свинг боксера-тяжеловеса можно поставить рядом с молниеносным и точным тычком пальца тщедушного старика-ушуиста. Разрушительный эффект, производимый этими действиями, будет абсолютно разным, но конечный результат — победа — один и тот же.
Разные формы воздействия требуют разных затрат энергии, связанных, прежде всего, с перемещением разного количества массы. Здесь существует забавный парадокс: с точки зрения силы выгоднее задействовать большую массу, но чем она больше, тем труднее ею управлять в процессе ее движения. Многие стремятся нарабатывать скорость и силу, — но при этом признают, что важна не скорость, как таковая, а реакция. «Как же наработать скорость реакции?» — звучит один .и тот же наболевший вопрос. Самое смешное, что ее и не надо нарабатывать. Реактивность человека поистине фантастична. Максимальная частота . прохождения нервного импульса равна 55 импульсов в секунду — это частота слияния мельканий. Хватит? Глаз реагирует на количество света в 5—6 фотонов, палец ощущает вес в десятые доли грамма.
Почему же, обладая такой чувствительности, мы не успеваем вовремя прореагировать на атаку противника, скорость которой в десятки раз ниже той, которую мы способны воспринять? — Потому, что задав двигательную программу телу, не успеваем ее изменить в необходимые для ответной реакции сроки. Чем большее количество массы «запущено» в удар, или другое движение, тем труднее будет изменить направление ее полета. Это значит, что для быстрой реакции необходимо, чтобы ударная масса была как можно меньшей. Чем легче управлять — рапирой или дубиной?
Любители «врезать» посильнее могут сказать, что быстрый удар не нуждается в корректировке, и если большая масса будет лететь с большой скоростью, то это само по себе гарантирует нужный эффект.
Сравним, однако, время, за которое набирает скорость эта «дубина», со временем, необходимым для рапиры. Очевидно, что меньшая масса разгоняется быстрее, т.к. обладает меньшей инерцией. Следовательно, При одновременном старте дубина опоздает нанести свой удар, а рапира достигнет цели.
Далее, время торможения или изменения траектории большой и малой масс также несравнимы. Из этого всего следует вывод, что пока будет длиться один удар дубины, рапира может совершить несколько атак, причем в самых разных направлениях. Кто-нибудь может сказать, что рапира, несмотря на свою эффективность в атаке, вряд ли сможет остановить удар дубины, которая, таким образом, все равно достигнет цели. На это следует вопрос — а зачем его останавливать?
Здесь огромную роль играет соотношение веса оружия, т.е. двигающейся ударной массы и опоры, т.е. массы, остающейся в покое, чтобы обеспечить необходимое движение.
Если опорная масса сопоставима с ударной, то мы имеем дело с двумя центрами масс, дающими общий центр тяжести, который в процессе движения существенно отклоняется от первоначального положения. Это движение управляемо только в том случае, если суммарный центр тяжести не выходит за пределы опорной базы, которая по этой причине должна быть достаточно широкой.
Т.е. при работе тяжелым оружием мы должны принимать широкую стойку, тем самым существенно снижая свои двигательные возможности. В этой ситуации мы вынуждены для защиты использовать опять-таки сильно инертные формы-подставки, сходные с базовыми блоками каратэ, полагаясь на то, что кинетическая энергия ударной массы будет поглощена полностью инертной массой «подставки»; таким образом, мы принимаем удар дубины, подставляя под него такую же дубину. Это вовсе не самый лучший способ защиты — просто мы не можем отреагировать иначе.
Человек с рапирой не столь скован своим оружием — он может нанести молниеносный упреждающий укол, и тогда дубина просто не закончит свой разгон; он также может уйти с линии атаки и спокойно проткнуть врага, прежде чем тот управится со своим оружием. Так легко двигаться он может потому, что ему практически не мешают перемещения суммарного центра тяжести, какие бы манипуляции он ни совершал своим легким оружием. Защитой здесь будет высокая маневренность и скорость перемещения.
Подводя итог этому «поединку», мы можем отметить, что при равных физических данных рапирист куда более реактивен, и, следовательно, куда более эффективен, чем незадачливый поклонник дубины.
Каким образом это касается медитации? — Все очень просто. Медитация, как состояние полного внимания, в котором находится ум, лишенный своего обычного пережевывания собственных мыслей, образов и настроений, дает нам возможность реагировать на самые слабые сигналы, поступающие в мозг от мельчайших частей нашего тела. Раньше они попросту терялись в постоянном мельтешений «мыслительного процесса». Еще один парадокс — не обращая внимания на свой внутренний мир, человек тем самым оказывался так глубоко погруженным в него, что практически не в состоянии вовремя и правильно реагировать на мир внешний. Теперь же, обратившись «внутрь», как многие и понимают медитацию, он впервые получает возможность полностью видеть, слышать и чувствовать окружающее и, конечно, прежде всего, самого себя, собственное тело, его состояние и возможности.
Через преграду мысленного шума — как в ту, так и в другую сторону — могут пробиться только очень мощные сигналы, сравнимые с пресловутым ударом дубины. Поэтому большинство людей, находящихся в омраченном состоянии сознания, могут пользоваться только большими, заметными для них величинами. Так в букваре используются большие буквы, чтобы дети могли их распознать. Так и в современных единоборствах применяются широкие, размашистые движения, которые хорошо видны и понятны зрителям даже на галерке.
Человек, не стремящийся развивать способности восприятия, тем самым лишает себя возможности прогрессировать в развитии своих двигательных возможностей. Дело в том, что здесь не идет речь о простом количественном наращивании разных, не зависящих друг от друга движений — развитие возможно лишь на основании уже освоенных форм: так десять домиков, стоящих рядом, не равны одному десятиэтажному дому. Такое сравнение не случайно: сложное движение представляет собой многоступенчатый процесс, где задействована цепь ударных масс, одновременно являющихся опорными массами. Движение развивается не поэтапно, а «поэтажно», т.е. не является ни последовательно выполненными его элементами, ни простой их суммой.
Каждый этаж движения живет самостоятельно, но при этом опирается на другие, более низкие этажи. Такой принцип построения движения дает возможность выполнять быстрые, не скованные друг другом движения одновременно, гарантируя полное вложение силы на любой точке их траектории.
Естественно, для овладения искусством взаимосвязанности движений мы должны уметь рассеивать свое внимание заранее, не концентрируя его ни на чем, и оставаться при этом в состоянии чуткого восприятия, чтобы успеть среагировать на малейший сигнал, поступивший от любого звена нашего тела.
Удержание нескольких центров сознания — обязательное условие успешного ведения боя, поскольку это дает нам возможность не только изменять траекторию своего движения, переходить с приема на прием, но и учитывать движения противников, «успевать не спеша», встречать каждую атаку так, как будто мы к ней готовились заранее.
Хороший мастер гордится тем, что его можно фотографировать в любой момент, — его движения неизменны и безупречны, — все равно, выполняет ли он ката или ведет поединок. Не многие чемпионы спортивных единоборств могут похвастаться этим. Те же, кто может, обязательно практиковали медитацию.
Энергия, о которой все так много говорят, прежде всего является именно функцией внимания, активным осознанием, активным контролем своего тела в процессе выполнения какого-либо действия. Чем большим уровнем энергии мы обладаем, тем обширнее сфера контроля нашего сознания и тем легче поддерживать этот контроль.
Статическая медитация и медитации-состояния
Статическая медитация
В традиционных боевых школах используется поза лотоса или поза «на коленях». Но, учитывая наставления куда более опытных в этом деле индийских йогов, можно сказать, что эти позы далеко не единственные, ведь Шива передал им 8 400000 асан. То есть, практически любая поза тела годится для медитации — Патанджали предупреждает лишь, что вам в ней должно быть удобно.
Начнем с позы «лягушки» — она очень удобна, годится и для новичка и для мастера. Сядьте на пол, соединив подошва к подошве И подтянув их к себе. Колени «развалены» в стороны, ноги расслаблены. Подсуньте руки под колени чуть выше щиколоток, ладонями вниз — теперь они плотно прижаты к полу, и, несмотря на то, что тело полностью расслаблено, они не дают ему упасть на спину.
Сперва — медитация (вернее, концентрация) на дыхании. Медленно вдыхайте воздух через нос, как бы вдыхая тонкий, невыразимо прекрасный аромат. Постепенно легкие наполняются до отказа, и струйка воздуха медленно иссякает, хотя вы стремитесь вдохнуть еще, — это дает непроизвольную задержку дыхания. Потом, убедившись, что вдохнуть больше нельзя, с облегчением дайте воздуху вырваться из вас — как будто вы переводите дух после тяжелой работы. Воздух должен выйти естественно, под тяжестью вашей расслабленной грудной клетки. Сбросив воздух сидите тихо: ведь вдыхать вам сейчас совсем не обязательно. Да и не хочется. Захочется — повторите весь цикл, ловя наслаждение от этого процесса. Постепенно ваши вдохи станут почти незаметными, выдохи — неуловимыми, и вам самим будет казаться, что дышать вам вообще не надо. В этот момент мысли, которые очень тесно связаны с дыханием, тоже останавливаются — тело наполняют приятный покой и тишина.
А вот теперь можно медитировать на стихии: представьте себе горное озеро. До мельчайших ощущений и подробностей. Огонь в уютном камине — теплый и яркий. Высокий солнечный утес над морем. Добейтесь эффекта присутствия. Никуда не спешите — просто отдыхайте. Пусть вам это понравится — тогда можно будет говорить и о пользе.
Медитации-состояния
Чтобы ответить на вопрос, как медитация может помочь в бою, я приведу здесь пример техники динамической медитации на СОСТОЯНИИ.
Мы можем не думать. Мы можем не медитировать. Мы можем просто не существовать, но все это будут наши состояния. Мы не можем не находится в состоянии, но обычно они навязываются нам извне людьми и обстоятельствами. Если вы научитесь произвольно вызывать у себя какое-то состояние, то тем самым вы приобретете власть над обстоятельствами и над теми, кто их создает.
Чтобы быть в состоянии драться, вы должны уметь приводить себя по крайней мере в состояние боя. Всем известные «звериные» стили кун-фу базируются именно на этом, а не на технических премудростях. Их базой является классика шао-линь-цюань, а вот наполнением…
Боец стиля «обезьяны» вступает в бой и… исчезает. Его нет в бою. Он наблюдает его со стороны, как будто смотрит фильм. Вместо него в его теле действует искусственно созданный боевой «автопилот» — псевдоличность, этакий боевой монстр, сконструированный на основе повадок непоседливого животного. Не человек проводит захват — это «обезьяна рвет фрукты», нет удара — просто мартышке захотелось схватить банан. Выглядит это почти несерьезно, да, почти, — если не считать того, что роль банана выполняет, к примеру, селезенка противника, а то, что она находится в его животе… ну что ж, «непоседа» просто его не заметила.
Такой автопилот не знает ни страха, ни ярости — это все «сэкономилось» при его строительстве. Он знает только одно — быть обезьяной, — и он останется ею, пока не погибнет, или пока не вернется «хозяин»: ведь страх смерти в него тоже не закладывали.