Человечество за свою долгую историю перепробовало множество методов преодоления чувства страха, возникающего у большинства людей перед боем и сопровождающего многих из них в процессе схватки. Например, прусский король Фридрих Второй (царствовал в 1786—1797 гг.) заявлял, что «солдат должен бояться палки фельдфебеля больше, чем вражеской пули»! На языке науки его рекомендация означает выработку привычки действовать нужным образом независимо от того, что творится в душе. Может быть, сердце уходит в пятки, но человек получил приказ (или сам себе приказал) и ринулся в бой.
Известно также, что люди совершали и совершают чудеса героизма из ненависти к врагу, благодаря пониманию своего долга перед родиной (или перед семьей, кланом, партией, друзьями). Однако все методы такого рода не решают главной проблемы: чувство страха никуда не уходит, просто человек его преодолевает сознательным усилием воли.
К числу именно психологических методов следует отнести, прежде всего, прием наркотических препаратов. Так, знаменитые берсерки (см. статью) принимали перед битвой настойку мухомора. В результате у них полностью исчезал страх, возникала неистовая ярость, обострялись реакции, возрастала мышечная сила. В нынешнюю эпоху этот метод нередко используют бойцы спецподразделений и секретные агенты, действующие в одиночку в сложной ситуации.
Следующий метод состоит в том, что все внимание бойца сосредоточено на процессе действия. При этом сознание не привязано к возможным результатам и последствиям, как положительным, так и негативным. Его оценочная функция как бы отключена, работают только механизмы ориентации в пространстве, восприятия противника, управления движениями, причем работают они в автоматическом режиме. Противник для бойца, полностью погруженного, в действие, не более, чем оживший манекен, стимулирующий необходимые двигательные реакции. Поэтому он абсолютно спокоен, раскован, действует решительно и последовательно. Подобный алгоритм действий становится возможен благодаря самопрограммированию, но только при условии наработки соответствующих стереотипов поведения на многочисленных тренировках (спарринги, работа на тренажерах).
Третий метод — это вхождение в образ. Он широко использовался и используется в так называемых «звериных стилях» ушу (см. статью), в нин-дзюцу, в некоторых индийских школах. Суть метода в том, что человек внушает сам себе посредством определенных процедур (либо это делает его наставник) будто он стал кем-то другим. Например, хищным зверем, являющимся тотемом его рода, или существом божественного происхождения. Собственная психика полностью подчиняется этому существу (а фактически, некой модели собственного сознания), которое полностью берет на себя управление поведением данного субъекта во время схватки.
Еще один метод связан с религиозным экстазом самопожертвования. Примером достижения подобного состояния могут служить смертники-террористы в Иране, Ираке, Палестине, Ливане, Индии и других странах. Существенно то, что все они являются глубоко верующими людьми. В ‘ частности, они искренне убеждены, что существует «жизнь после смерти», что они окажутся в раю, где будут наслаждаться вечным блаженством в награду за свой подвиг.
Наконец, существует метод обретения невозмутимости духа. Его культивируют даосы, чань и дзэн-буддисты. Невовлеченность в переживания позволяет им сохранять стабильное состояние психики в любых экстремальных условиях. Боец, находящийся в подобном состоянии, реагирует на события целостно и спонтанно, действует молниеносно. Здесь сознание и бессознательная сферы интегрированы в единое целое, вследствие чего эмоции не могут влиять на поведение. Однако дойти до подобного результата удается немногим, и то лишь через несколько лет ежедневных психофизических упражнений.
Таким образом, наиболее приемлемыми для большинства практиков являются — в принципе — второй и третий способы из числа названных.
Важность психологической подготовки показали исследования, проведенные во время войны в Чечне. Вот данные, приведенные кандидатом психологических наук подполковником И.Н. Панариным: “Одно из подразделений, направлявшихся в январе 1995 года в Чечню, предварительно обследовали специалисты-медики. Они распределили всех его бойцов на четыре условные группы по степени психофизической готовности к боевым действиям: абсолютно готовы, совсем не готовы, и где-то между крайними значениями. Волею случая это подразделение (свыше 100 человек) оказалось в эпицентре боёв в Грозном. Через месяц выяснилось, что в строю осталось менее четверти военнослужащих. Три четверти были убиты, ранены или заболели. Самое потрясающее то, что практически все, кто уцелел, входили в первую группу “абсолютно готовых к боям”. В данной связи автор справедливо указал на необходимость соответствующей подготовки солдат”.
Сегодня военные учёные называют поразительную цифру: на 65 процентов боеспособность частей зависит от психофизического состояния солдата и только 35 процентов приходится на обеспеченность техникой и другие факторы. Всё вышесказанное показывает принципиальную важность психологической подготовки человека к бою.
Основная цель психологической подготовки – это борьба со страхом и обеспечение человеку доступа к резервным возможностям организма. Методы подготовки включают в себя, как работу на уровне обыденного сознания, так и использование особых режимов функционирования психики. Рассмотрим всё по порядку.
Психологическая подготовка человека всегда начинается с работы на сознательном уровне (обыденный режим работы психики), основная её задача – борьба со страхом. Решается она двумя путями: воспитанием и обучением. Воспитанием развиваются волевые качества человека. Вот, что об их роли сказал в беседе с одним из своих друзей генерал Скобелев, обожаемый войсками именно за свою храбрость: “Нет людей, которые не боялись бы смерти, а, если тебе кто скажет, что не боится, плюнь тому в глаза, он лжёт. И я точно так же не меньше других боюсь смерти. Но есть люди, кои имеют достаточно силы воли этого не показать, тогда, как другие не могут удержаться и бегут пред страхом смерти. Я имею силу воли не показывать, что я боюсь, но зато внутренняя борьба страшная, и она ежеминутно отражается на сердце”.
Главным инструментом воспитания является среда, в которой живет человек, и с которой он себя идентифицирует. Трудно ожидать волевых качеств от юноши, выросшего в чрезмерно мягких условиях. Но, и он может стать настоящим солдатом, в хорошем воинском коллективе. Важнейшим упражнением для развития волевых качеств является преодоление трудностей. Это могут быть трудности солдатской жизни и учёбы, занятия рукопашным боем со спаррингами и соревнованиями, прыжки с парашютом, сложные походы и т.д. и т.п.
Чтобы еще раз показать значение воли в действиях солдата приведём отрывок из произведения П.Н. Краснова “Душа армии. Очерки военной психологии”: “Воля заключается в сосредоточении своего внимания на том, что отвлекает от мысли о смерти, о ранении, обо всём, что парализует храбрость. Воля заставляет думать о своей обязанности – целить, стрелять, идти вперёд, окапываться, занимает ум и рассеивает мысли. Воля заставляет начальника сосредоточить своё внимание на своём боевом участке, командовать, управлять, ободрять ослабевших духом. Воля заставляет высшего начальника думать о главном, отметая мелочи, стремиться к победе, минуя препятствиями. Чем выше военное образование начальника, чем больше он понимает обстановку, тем яснее работают его мысли и тем легче ему направить их к победе. В этом великое значение воли, её развития в себе, ибо воля родит храбрость. Волевой человек легче будет храбрым”.
Человек боится того, чего не знает, к чему не готов. Поэтому обучение является важным элементом психологической подготовки бойца. Согласно Л.С. Выготскому, к возникновению аффекта (ажитации или ступора) предрасполагает остроконфликтная ситуация, в которой человек для спасения своей жизни должен действовать, но в тоже время он не знает, как действовать. Л.С.Выготский приводит пример с двумя путниками, один из которых, зная об опасности на дороге, заранее готовится, вооружается. Он может волноваться в пути, но при встрече с опасной ситуацией у него не возникает состояния аффекта, так как он готов к адекватному реагированию. Совершенно иначе ведёт себя второй путник, не знающий об опасности. При нападении у него может возникнуть состояние аффекта, так как он не готов адекватно действовать в этой ситуации. Как видим одной из причин развития аффекта, является неподготовленность к действиям в непредвиденных ситуациях.
На большое значение знания техники, отработки навыков действий во время особых случаев полёта указывали многие космонавты. Отвечая на вопрос, как сказывается на психологическом состоянии космонавтов, на их работоспособности опасность полёта, В.И. Севастьянов заявил: “Мы знаем об опасностях, о них не следует забывать в полёте, но нужно иметь средства для предупреждения и отражения этих опасностей, нужно сохранять уверенность в эффективности этих средств и уверенность в себе”.
Поэтому необходимо учить, и делать это, опираясь на принцип обучения и воспитания в условиях, максимально приближённым к боевым, позволяющих моделировать различные экстремальные ситуации и формировать у воинов адекватные действия. Полученные знания, навыки и умения проверять и закреплять на практике.
Подготовка на сознательном уровне может дать многое, но не всё. Очень трудно в обыденном режиме работы психики преодолевается страх смерти, ещё сложнее получить доступ к резервным возможностям организма. Всё это достигается при переводе организма и, соответственно, психики в особые режимы работы, которыми являются: воодушевление, транс, плын, герц.
Воодушевление – это такое состояние человека в бою или любой другой экстремальной ситуации, когда он действует, думая не о себе. Проиллюстрируем это отрывком из работы “Психогении в экстремальных ситуациях” (Ю. Александровский и д.р.): “В любых даже самых тяжелых условиях 12-25% людей сохраняют самообладание, правильно оценивают обстановку, чётко и решительно действуют в соответствии с ситуацией. По нашим наблюдениям и расспросам людей, испытавших различные жизнеопасные ситуации и сохранивших в критические мгновения самообладание и способность к целенаправленным действиям, при осознании катастрофичности происходящего они думали не о собственном выживании, а об ответственности за необходимость исправления случившегося и сохранении жизни окружающих. Именно эта “сверхмысль” в сознании и определяла соответствующие действия, выполнявшиеся чётко и целенаправленно. Как только “сверхмысль” заменялась паническим страхом и незнанием, что конкретно делать, наступала потеря самообладания, и развивались различные психогенные расстройства. Большинство людей (примерно 50-70%) при экстремальных ситуациях в первые мгновения оказываются “ошеломлёнными” и малоактивными”.
Воодушевление не только помогает человеку преодолеть страх и адекватно действовать в бою, но и даёт доступ к резервным возможностям организма. Примером такого поведения людей может явиться документальная запись впечатлений иеромонаха А.Кожевникова, находившегося на геройски сражавшемся и погибшем крейсере “Рюрик” во время знаменитого боя у Цусимы в период русско-японской войны 1904-1905гг., приводимая писателем В.С.Пикулем в романе “Крейсер”: “Я наполнил карманы подрясника бинтами, стал ходить по верхней и батарейной палубам, чтобы делать перевязки. Матросы бились самоотверженно, получившие раны снова рвались в бой. На верхней палубе я увидел матроса с ногой, едва державшейся на жилах. Хотел перевязать его, но он воспротивился: “Идите, отец, дальше, там и без меня много раненых, а я обойдусь! ” С этими словами он вынул матросский нож и отрезал себе ногу. В то время поступок его не показался мне страшным, и я, почти не обратив на него внимания, пошел дальше. Снова проходя это же место, я увидел того же матроса: подпирая себя какой-то палкой, он наводил пушку в неприятеля. Дав по врагу выстрел, он сам упал как подкошенный…”.
В.С. Пикуль, рассказывая о дальнейшем ходе боя, пишет: “Смерть уродовала всех подряд, не разбирая чинов и титулов. На корме “Громобоя” полегло сразу полсотни матросов и офицеров – труп на трупе. Людей разрывало в куски, они сгорали заживо в нижних отсеках, обваривались паром и кипятком, но сила духа оставалась прежней – победоносной. Капитан 1-го ранга Николай Дмитриевич Дабич держался молодецки. Пучки острых осколков врезались под “гриб” боевой рубки, два осколка поразили командира – в бок и в голову. Его утащили вниз, едва живого… Минут через двадцать сигнальщики замечают:
– Бежит как настеганный… Носа не видать!
Дабич с головой, замотанный бинтами, взбежал на мостик:
– Ну, слава богу, я снова на месте…
Вторично взрывом подле него убило пять человек, и его вторично отнесли в каюту – замертво… Не прошло и получаса, как – глянь! Дабич ползет по трапу на мостик – на четвереньках, как собака…”
Семнадцать ранений получил в этом бою Дабич, но остался жив. Позже он дал интервью журналистам: “Вы не можете представить, как во время боя притупляются нервы. Сама природа, кажется, заботится о том, чтобы все это человек перенес. Смотришь на палубу: валяются руки, ноги, черепа без глаз, без покровов, словно в анатомическом театре, и проходишь мимо почти равнодушно, потому что весь горишь единым желанием – победы!”.
Воодушевление может возникать как по внутренней мотивации, так и по внешней. Внутренним мотивом являются высшие, духовные чувства. Вот, что о них пишет П.Н.Краснов в работе “Душа армии. Очерки по военной психологии”: “Чувства можно разделить на физические (низшие) и духовные (высшие), эмоции.
Духовные чувства вызываются отвлеченными представлениями. Каждое чувство или дает приятное ощущение, возбуждает, воодушевляет, поднимает дух, заставляя все органы тела повышенно работать… “он от радости не чуял ног под собою… “, “в воодушевлении работы он не видел времени… ” или, наоборот, угнетает “тело становится тяжелым, ноги обмякают, слух и зрение притупляются”, “душа уходит в пятки”, “небо, кажется с овчинку”. К высоким чувствам отнесем:
- религиозное чувство;
- чувство патриотизма: ту любовь к отечеству и народную гордость, о которой так красноречиво взывал сто лет тому назад к русскому обществу Николай Михайлович Карамзин;
- чувство солидарности (мундира), локтя, стрежни;
- уверенность в своих силах, обучении, подготовке, вооружении, веру в начальника, спокойную уверенность в своих людях, что они не выдадут;
- моральное чувство долга, совести, как результат воспитания в семье, школе и воинской части.
“Это было под Гольнау.
Русские ударили на неприятеля сперва очень стремительно.
Однако пруссаки – народ стойкий. Они не только выдержали натиск русских и отбили его, но даже обратили в беспорядочное бегство русских гусар и конногренадер…
Сражение казалось проигранным, когда перед бегущими явился Суворов.
– Стой! Куда это вы? – закричал он, – Не видите разве: я с вами!
Слова очень простые. Скажи их кто-либо другой, солдаты не обратили бы на них внимания, но тут говорил Суворов! Беглецы остановились.
– Стой! Равняйся! Налево кругом! Марш! – скомандовал Александр Васильевич.
И по его команде эти бежавшие с поля битвы люди стали как вкопанные, построились, словно на параде, повернулись и что львы кинулись на врагов…
Это нападение было столь неожиданно, что пруссаки смешались и бежали с поля битвы… Два батальона прусской пехоты, фуражиры и пушки были трофеями этой победы…”
“Как шел Суворов, видно из того, что всего на пятые сутки он был уже в двенадцати верстах от гетмана, совершив в это время переход в двести верст с лишком…
– Где гетман? – спрашивал он у захваченных “языков”.
– В Столовичах! – говорили все они.
Больше он ничем не интересовался. Зато его офицеры подробно расспрашивали пленных о количестве неприятеля.
Суворов же, бегая по рядам своих отдыхавших солдат, кричал им:
– Чудо-богатыри! Отдыхайте! Ложись, где стоишь… Через два часа большая радость будет, пойдем бить Огинского… У него наши в плену. Постоим за своих! Не отдадим их врагу! Мы – русские: с нами Бог!
– Ваше превосходительство, осведомлены ли вы в том, что у гетмана четыре тысячи людей с лишком налицо да еще артиллерия…
– Только и всего? – представляется удивленным Александр Васильевич. – Я думал – больше, а тут и по пяти на брата не придется… Слышите, молодцы, – обращается он к солдатам, – всего только по пятку, а мы бы и с десятком каждый за милую душу управились… Одно “ура” – враг уже наполовину побежден, а там бей, коли, руби, не давай опомниться! Гони – доканчивай! Из пятка двое убегут, трое насядут. Одного заколи, другого застрели, третьему штыком карачун, а если четвертый вернется – прикладом его. Вот и все: победа – слава!
По рядам солдат, словно искра электрическая пробегает. Они забывают, что у них только одно ружье, но с этим ружьем – это они ясно слышат – у них есть четыре способа бороться с неприятелем, а что касается русского “ура”, так разве не видали они, как враги показывали тыл, едва только заслышав его…”
“Все резервы были уже введены в бой… Французы готовили последний удар.
Было три часа пополудни. Жара стояла невыносимая. Солнце так и жгло с безоблачного неба. Истомленным солдатам не хватало воздуху.
На поле битвы вдруг воцарилась грозная мертвая тишина.
Французские войска строились в боевой порядок, чтобы нанести последний удар; союзники медленно отодвигались назад…
Вдруг они встрепенулись. Откуда-то издали до их слуха донесся странный шум. Это не был гром пушек, это был какой-то гул, все равно как от равномерных ударов чем-то не особенно тяжелым по каменистому грунту…
Гул все ближе и ближе… Показались целые облака пыли… Над ними словно лес какой…
И вдруг сквозь этот гул, так неожиданно нарушивший тишину, раздается хриплое:
– Кукареку! Кукареку! Кукареку!..
Что только сделалось с измученными людьми, когда они услышали это кукареканье!..
– Суворов! Кукарекует! – с быстротой молнии пронеслось по рядам. – Здесь он, здесь! Ура! Квох, квох, квох!
И, даже не дожидаясь команды начальников, недавно еще эти совершенно обессиленные бесконечной битвой люди кинулись вперед на неприятеля…
Что только должны были подумать французы!.. Это “ура”, куриное квохтанье, неожиданный переход в наступление вместо бегства, в котором были уверены все в рядах неприятеля, смутили его…
Положение вдруг, словно по мановению ока изменилось…” [А.И.Красницкий “Русский чудо-вождь: граф Суворов-Рымникский, Князь Италийский, его жизнь и подвиги”.]
“В эпоху Наполеоновских войн столкновение обыкновенно начиналось около пяти часов утра. Наполеон, избрав себе невдалеке от резерва место, с которого открывался большой кругозор на поле битвы, следил за ее ходом, прогуливался, разговаривал с приближенными, принимал донесения, посылал приказания, а когда нужно, и выговоры, давал подкрепления только тем, которые, он знал, даром не попросят; но чаще в них отказывал. Дело с разными перипетиями тянулось таким образом до 4-х часов пополудни. Тогда он садился верхом, и все знали, что это значит. Готовился coup de coller.
Он ехал к резерву. Там раздавались восторженные крики: “Vive I`Empereur!”
Эти крики шли дальше, захватывали вторую линию бойцов, передавались в передние ряды. И все знали: сейчас – удар по всей линии. И те, кто изнемогал в бою, подымались духом, их сердца оживали. Неприятель, утомленный одиннадцатичасовым боем, перемешавшийся частями, лишившийся начальников, обратившийся в толпу, с всею ее психологией, с ее податливостью к внушению, знал тоже, что это значит. Крики “Vive I`Empereur” падали на него, как удары грома на растерявшегося путника в степи. В рядах французов нарастал экстаз, ширилась уверенность в победе… Как часто, таким простым приемом, постоянно повторяемым, Наполеон прокладывал своим войскам путь к победе!”
“Скобелев, зная свое влияние на солдат, смотрел на себя, как на последний резерв, который, во время двинутый, должен решить бой в нашу пользу. 30-го августа 1877-го года, во время атаки Плевненских укреплений, батальоны, двинувшиеся с 3-го гребня Зелёных Гор на турецкие редуты, несмотря на поддержку Ревельским полком, остановились в 400-500 шагах от неприятеля. Генерал Скобелев приказал находившимся у него в резерве Либавскому полку и 11-му и 12-му стрелковым батальонам поддержать атаку.
Эти пять батальонов подтолкнули боевую линию вперед. Но это движение, сначала довольно энергичное и быстрое, пошло затем “все медленнее”. Успех боя, – пишет об этом моменте генерал Куропаткин, – окончательно заколебался. Тогда генерал Скобелев решил бросить на весы военного счастья единственный оставшийся в его распоряжении резерв, самого себя. Неподвижно, не спуская глаз с редутов, стоял он верхом, спустившись с третьего гребня на половине ската до ручья, окруженный штабом, с конвоем и значком.
Дав шпоры коню, генерал Скобелев быстро доскакал до оврага, спустился, или вернее, скатился к ручью и начал подниматься на противоположный скат, к редуту 1. Появление генерала было замечено даже в те минуты, – настолько Скобелев был уже популярен между войсками. Отступавшие возвращались, лежавшие вставали и шли за ним, на смерть. Его громкое: “Вперед, ребята”, придавало новые силы.
Турки, занимавшие ложементы перед редутом 1, не выдержали, оставили их и бегом отступили в редуты и траншею между ними. Вид отступающих от ложементов турок одушевил еще более наших. “Ура”, подхваченное тысячами грудей, грозно понеслось по линии. Скользя, падая, вновь поднимаясь, теряя сотни убитыми и ранеными, запыхавшиеся, охрипшие от крика, наши войска за Скобелевым все лезли и лезли вперед. Двигались нестройными, но дружными кучками различных частей и одиночными людьми. Огонь турок точно ослабел, или действие его, за захватившею всех решимостью дойти до турок и все возраставшею уверенностью в успехе, стало менее заметным. Казалось, в рядах турок замечалось колебание. Еще несколько тяжелых мгновений, и наши передовые ворвались с остервенением в траншею и затем в 4 часа 25 минут пополудни, в редут № I…” [ П.Н. Краснов “Душа армии. Очерки по военной психологии”].
Особенно хочется сказать о роли воодушевления в обычной драке. Большинство людей воспринимают драку через призму спортивной идеологии, т.е. как некую форму спарринга. А для спорта воодушевление – вещь редкая. В результате человек дерется как бы в ответ. Его толкнули, он толкнул, ударили, он ударил. В такой драке, как в спорте, побеждает сильнейший, двое избивают одного, большой маленького.
Ситуация меняется когда у дерущегося человека появляется высокий мотив. Если он дерется за свою честь, за близких людей, за справедливость, из чувств патриотизма, религиозных чувств. Такой мотив воодушевляет, человек становится воином, драка превращается в бой, в войну до победы, у него появляется доступ к резервам организма, а у врагов страх за свое здоровье и жизнь. В такой драке побеждает уже не тот, у кого масса больше, а тот, у кого сильнее мотив, воля к победе. “Есть психологическая деталь, столь хорошо знакомая всем любителям уличных драк: сила и мощь не всегда решают исход поединка. Неукротимость с некоторой долей безумия внушает гораздо больший страх, чем накаченные мускулы” [ Ю. Щербатых “Психология страха”].
Как сделать так, чтобы бойцу было доступно такое воинское состояние как воодушевление? Есть только один способ – это воспитание и самовоспитание высоких моральных качеств и религиозности, о том, как воспитывать писал В.А. Сухомлинский: “Ум воспитывается умом, совесть совестью, преданность Родине – действенным служением Родине”. Особенно надо подчеркнуть значение религиозности: “Какое же средство помочь человеку превозмочь все эти ужасы войны и заставить его через них и, невзирая на них, идти к победе?
Научить человека победить смерть – самое лучшее средство сделать его равнодушным к страху. Ибо выше всего именно страх смерти, страх неизвестности по ту сторону бытия. Человек цепляется за жизнь, потому что он не знает смерти. Всего неизвестного человек боится. Но, если человек уверует в то, что его мыслящее и чувствующее “я” со смертью не погибнет. Эта вера поддержит дух в минуты смертельной опасности и даст мужество смело умереть. Тогда чего же бояться на войне, если я не боюсь смерти? Ран, увечья? Но все это преходящее, за всем этим не смерть, но новая жизнь.
Жизнь! Этим все сказано. Такая вера дает утешение при виде гибели близких, боевых товарищей, тех, с кем жил и служил и кого полюбил больше родных.
В этом громадное значение всякого религиозного воспитания и в этом ужасное, разлагающее государство и его армию влияние атеизма и равнодушия к религии…” [П.Н. Краснов “Душа армии. Очерки по военной психологии”].
Транс – это особое состояние, в нём деактивировано сознание, а психикой человека управляет внешняя сила (шаман, гипнотизёр, гуру, сенсей, лидер секты и т.д.) или программа поведения, заложенная в подсознание.
Вот ещё одна характеристика транса: “Транс – состояние субъекта во время гипноза, характеризующееся выполнением сложных актов поведения без осознания целей поступков и окружающей ситуации”. [Психологический словарь. Издательство “Феникс” 2004 г.] Транс бывает спонтанным, например, в состоянии замешательства человек может погрузиться в лёгкий, иногда и довольно глубокий транс; наведённым, т.е. возникшим под воздействием другого человека (людей) или наркотическим. Самого себя сознательно ввести в транс, если до этого никогда в нём не был, без применения психотропных веществ нельзя. После многократного введения в транс человек может начать сам входить в него за счёт использования так называемых “якорей”, которые срабатывают по механизму условного рефлекса. Таким якорем может быть мантра или особое положение пальцев. Технология заключается в следующем: человека, многократно вводя в транс, заставляют во время погружения произносить определённую мантру. Образуется условно рефлекторная связь. В дальнейшем ему будет достаточно начать проговаривать эту мантру, чтобы оказаться в трансе.
Разные культуры сильно отличаются в понимании, использовании и отношении к трансу. “В западной культуре прочно закрепилось негативное. Многие “примитивные” народы, считают, что практически каждый нормальный взрослый человек способен входить в транс или может стать одержимым богом, тот же, кто не способен на это, считается психологическим калекой. Во многих восточных цивилизациях были разработаны разнообразные, сложные техники для стимулирования и использования транса, например, такие как дзен”. [Чарлз Тарт “Изменённые состояния сознания”]
Принцип введения в транс един как для шаманского ритуала, так и для психотерапевтической сессии. Как это делается, покажем на примере деятельности деструктивных сект. “В состояние транса человека можно ввести и с помощью практики глоссолалии. Во время процесса, который называется “драйвингом”, харизматический лидер секты, как правило, одаренный оратор, вводит аудиторию в состояние крайнего возбуждения. Драйвинг осуществляется поэтапно: сначала аудитория поет гимны в определенном и четко повторяющемся ритме (иногда отбивая ритм хлопаньем в ладоши, а иногда в музыкальном сопровождении). После такого предварительного “подогрева” аудитории лидер начинает ритмично двигаться и громко читать молитву. Далее начинается этап глоссолалии, когда молящийся начинает громко выкрикивать молитвы, которым вторит весь зал. Через некоторое время все присутствующие входят в состояние транса.
Степени погружения в транс бывают различными, от легкого отключения до глубокого “замораживания”, когда человек практически не воспринимает окружающий мир и чрезвычайно подвержен внушению. Именно в таком состоянии человеку легко внушить те или иные установки.
Собственно говоря, сам процесс внушения заключается в том, что человеку вводят установочную программу определенного поведения, воздействуя на психофизиологические механизмы его мозга, в результате чего запускаются цепочки психонервных процессов, регулирующих его поведение. Такая программа полностью определяет стиль поведения, характер воспринимаемой информации и эмоциональные реакции человека, которого подвергли внушению”. [Т. Лири, М. Стюарт и д.р. “Технологии изменения сознания в деструктивных культах”]
В трансе возможны полное подавление страха и значительная активизация резервных возможностей организма. Приведём несколько примеров.
“Балийцы, как правило, вводят себя в состояние транса загодя: участников боевых танцев иногда приходится вести к площадке под руки, потому что они, находясь в состоянии самосозерцания, не замечают ничего вокруг. Лишь ступив на боевую площадку, они “пробуждаются”. Но только для действий, происходящих на самой площадке!
Высшая степень такого транса, проявляющегося в военных условиях, называлась пупутан. Последний раз в массовом порядке он применялся в 1906-1908 гг., во время окончательного завоевания острова голландцами. Несколько раз подряд балийские войска шли на европейцев как бы в психическую атаку размеренным шагом, сомкнутыми рядами, под звуки музыки… Несмотря на губительный обстрел, они не оборачивались на упавших и продолжали наступление, пока было кому наступать.
Но хотя голландские отряды при виде пупутана действительно испытывали ужас и иногда с трудом удерживались от бегства, нарезное скорострельное оружие делало свое дело…
Пупутан, как и “танцевальные” виды транса, требовал для вхождения в него длительной подготовки. Поддерживался он уже автоматически: ритм шагов боевого строя, ритмичные выкрики воинов, ритмический рокот барабанов музыкального сопровождения (и тут музыка!) создают как бы звуковой наркоз”.
“Зулусские воины умели пробуждать в себе боевой дух не эпизодически, но с достаточной стабильностью. Именно в таком состоянии зулусы атаковали англичан или буров, которых не всегда спасало даже превосходство в оружии.
Больше всего белые были изумлены тем, что после залпов, выкашивавших раз за разом огромное количество нападающих, оставшиеся продолжали наступать. И, войдя в ближний бой, каждый из уцелевших зулусов наносил врагу не меньший ущерб, чем европейский стрелок – на дистанции прицельного выстрела. Одно из лучших описаний гийя, воинской пляски зулусов, относящихся к концу прошлого века, содержится в дневниковых заметках Г.Р. Хаггарда. Читателям он больше известен как автор полуфантастических “боевиков” на африканские темы. Однако Хаггард значительную часть жизни провел среди зулусов (даже был принят в одно из их племен), и знакомство его с данным вопросом было вовсе не поверхностным, особенно в записях, не предназначенных для печати:
“Начались пляски. Это было замечательное зрелище. Мимо нас проносилась рота за ротой. Воины напоминали больших, свирепых птиц, бросающихся на добычу вытянув ассагаи и подняв щиты, они как бы летали взад и вперед, сопровождая каждое движение таким резким шипением, какое могли бы издавать тысячи змей. Описать этот незабываемый звук трудно, пожалуй, даже невозможно. Время от времени шипение змей превращалось то в рычание целой стаи львов, то в лай диких собак, преследующих добычу.
Затем каждый воин поочередно делал прыжок вперед; пробежав несколько шагов, он как бы бросался в атаку, взвивался на пять футов в воздух, кидался на землю, вскакивал, просовывал голову между ног – словом, пребывал одновременно всюду и везде. Его приветствовали шипением, переходившим в свист, который то усиливался, то ослабевал, то снова усиливался, оставаясь идеально ритмичным”. [История боевых искусств. – М., АСТ, 1997]
Через транс можно получить доступ к резервным возможностям организма. “Возьмем, к примеру, берсерков. В более поздние времена термин “берсерк” стал синонимом слова “воин”, или, скорее, “разбойник”, потому что имелся в виду такой воин, который был подвержен приступам бешенства, необузданной ярости. Короче, был крайне агрессивен, не чувствовал боли и при этом совершенно не способен контролировать собственное поведение. “Сага об Инглингах” описывает, что в бою они “рвались вперед без доспехов, грызли края щитов как бешеные собаки или волки, пуская изо рта пену, и были сильными словно медведи или быки. Они убивали врагов с одного удара, но ни огонь, ни железо не могли ранить их самих. Они нападали стаей с ужасными воплями и воем, как дикие звери, и ни кто не мог остановить их…” [А.Тарас “Берсерки”].
“Некоторые аспекты культа Одина и мотивы одержимости берсерков подводят к мысли о шаманской практике, имевшей в своем арсенале не только всевозможные ритуальные действа, но и различные галлюциногенные препараты. Народы Крайнего Севера, такие как тунгусы, ламуты или камчадалы, вплоть до недавнего времени в практике камланий (гаданий) использовали порошок из высушенных мухоморов, который шаманы слизывали с ладони и впадали в транс. Ближайшими соседями норманнов по Скандинавскому полуострову и поныне являются лапландцы (саами) – народ, в культурном плане близкий самоедским племенам. Вполне возможно, что практику использования препаратов из мухомора скандинавы переняли от лапландских шаманов, тем более, что в ряде исландских и норвежских саг обнаружены указания на то, что берсерки перед битвой дышали парами мухоморного отвара. И действительно, поведение берсерков в бою напоминает состояние опьянения наркотическим зельем: одурманенность, вспышки ярости, нечувствительность к боли и холоду, а затем невероятное утомление и глубокий сон, о котором писали, что “…викинги падают на землю от усталости, а не от ран”. Именно такую картину бесстрастно зафиксировала сага о сражении под норвежским городом Ставангер в 872г., когда берсерки после победы повалились на берег и проспали более суток мертвым сном”. [ Р. Мискин “Неистовые берсерки”]
Трансовые технологии широко используются в восточных единоборствах, покажем это на примере подготовки ихэтуаней, поднявших в Китае восстание, вошедшее в историю под названием “боксёрское” (1898-1901гг.). “Тренировки проходили в виде ритуала, символизируя передачу Небесного знания “истинным бойцам” через посвященного наставника. Старший наставник на площадке перед десятками, а то и сотнями бойцов начинал демонстрировать приемы (естественно, без всяких словесных объяснений); через некоторое время он входил в транс. Громко раздавались удары в гонги и барабаны, пронзительно звучали китайские флейты. Толпа начинала двигаться в едином ритме, повторяя речитативы, проклинающие иностранцев и призывающие духов покарать их, либо речитативы, описывающие мощь боевого искусства ихэтуаней”.
Вот свидетельство очевидца тех событий, присутствовавшего на одной из тренировок ихэтуаней: “Участники становились на открытом месте лицом на юго-восток, поставив перед собой предварительно зажженные свечи или факел. Затем читали нараспев заученную наизусть молитву и сжигали после этого на свече жертвенные бумажки. После этого они становились на четвереньки, сложив руки особым способом, и начинали делать туловищем качательные движения из стороны в сторону. Со многими вскоре начинались судороги, подобные эпилептическим, они падали на землю, бились, затем вскакивали, размахивали руками… глаза у них наливались кровью, у рта появлялась пена”.
Свидетель событий того времени историк Д.М. Позднеев, сотрудник Российской Духовной Миссии в Китае, рассказывал о том, как ихэтуани входили в транс во время тренировок: “На заброшенной пустоши в сарае собирались “боксеры” числом человек десять… Сначала все ихэтуаньцы простерлись на юго-восток, где обитает их дух, потом вскочили, и главный из них начал странную жестикуляцию и прыжки. Другие подражали ему. Затем первый схватил нож и начал быстро вертеть им в воздухе; у других ножей не было, и они оставались свидетелями его движений, только строя страшные рожи, наводившие ужас на зрителей. Последние смотрели на “боксеров” в дверь, окна, щели в стене. После получасовых упражнений старший “боксер” остановился в оцепенении, показывая тем, как это было потом объяснено, что он достиг степени неуязвимости от оружия. В это время один из “боксеров” взял нож и ударил его по плечу”.
Рядовые ихэтуани также считались людьми, “посвященными в волшебное искусство”, правда, волшебство приходило к ним лишь временами, когда они благодаря особым ритуалам впадали в экстатическое состояние и были “охвачены духами”. Ихэтуани использовали немало психотропных средств, изготовленных по даосской рецептуре, курили опиум. И все же основным видом подготовки считались занятия кулачным искусством, превратившиеся в сложный мистический ритуал”. [А. Маслов “Традиции и тайны китайского ушу”]
Подготовка в восточных единоборствах организована под использование трансовых состояний. “Вхождение в медитативное состояние осуществляется еще до поединка (боевого или спортивного), которому предшествует “сидячая” медитация. Самогипнозу перед схваткой способствует также выполнение предварительного ритуала, играющего роль своеобразного “ключа” для запуска процессов торможения в коре головного мозга. Непосредственно в ходе самого поединка ощущение “отсутствия разума” поддерживается специфическим ритмом дыхания, организацией передвижений, ударов и блоков на основе дыхательного ритма. Именно поэтому в традиционных восточных школах боевых искусств тренировочные занятия, в том числе поединки, проходят под звуки музыкальных инструментов (хотя бы барабана), являющихся метрономом.
Формальные упражнения “ката” (таолу, пхумсэ, кюйен) в восточных боевых искусствах, кроме технических аспектов, преследуют еще и цель выработки чувства ритма в поединке. Этот ритм поддерживается динамикой выполнения приемов, когда удары и блоки чередуются в комбинациях и проводятся, как правило, на выдохе. Ритм поддерживается дыханием.
В схватке мастер боевого искусства бессознательно (то есть, не думая, не осуществляя сознательного “перебора”) пробует одну за другой отработанные им в процессе тренинга стереотипные технические комбинации, мгновенно переходя от одного варианта к другому. Поединок практически полностью управляется нерефлексивным уровнем (или слоем) сознания, то есть бессознательной сферой психики”. [Ю.Зуев “Сознание в поединке”]
У трансовых технологий есть серьёзный недостаток. Человек в трансе действует как биоробот по заранее заданной программе, и если программа оказывается не адекватной складывающейся ситуации, он терпит поражение, т.к. не может приспособиться и что-либо придумать. На практике это выглядит так. Вооружённый мечом воин храбро бросается на человека с ружьём и получает пулю. Второй воин с мечом видит всё это и ёще более храбро бросается на человека с ружьём и получает вторую пулю. В них не был заложен алгоритм действия против огнестрельного оружия.
Это особое воинское состояние, известное и применяемое только в традиционном русском боевом искусстве. В плыне действуют свои законы эффективного управления телом. Этому надо специально учиться под руководством человека владеющего техникой, только тогда его можно будет использовать в бою.
Работе с плыном обучают во время ломания, ключ к этому состоянию есть в наставлениях Суворова А.В.: “Во всё время этих атак чудо-вождь был впереди своих чудо богатырей…
– Ребятушки, – кричал он им, направляя в атаку, – вперёд! Иди, не задерживайся! Коли штыком, бей прикладом… Ух, махни – головой тряхни… Не задерживайся! Мы – русские, вперёд! С нами Бог!”
Ломание – это воинская практика, позволяющий бузнику, сохраняя холодным рассудок, перевести организм в мобилизационный режим работы.
Плын – это не транс, думается нет необходимости объяснять, что генералиссимус Суворов Александр Васильевич человек православный, глубоко верующий никогда бы не допустил в своей армии шаманизма, да и вообще чего-либо, несовместимого с православием.
Ломание кроме всего прочего даёт ещё выраженный оздоровительный эффект. Из практики известно, что во время ломания затягиваются раны, проходит головная и зубная боль, нормализуется температура, работа сердца. Ломание позволяет компенсировать недостаток сна. “Летом бузились практически каждый день, поздно вечером после работы”. [Г. Базлов “Деревенская артель кулачных бойцов-рукопашников (по материалам северо-западной России)”] На сон оставалось три-четыре часа. Этого в сочетании с ломанием хватало, что бы восстановиться перед новым трудовым днём.
В плыне усиливается действие механизма обратной связи, через его использование человек получает доступ к управлению физиологией своего организма. Поясним это на таком примере. Улыбка, производимая мимическими мышцами лица, даже выполняемая искусственно, вызывает определённые изменения в теле. Улучшается настроение, изменяется гормональный баланс, успокаивается сердце. Вот ещё одна иллюстрация к описываемым механизмам из книги Ю. Щербатых “Психология страха”: “Знаменитый американский психолог Уильям Джеймс, основоположник так называемой “периферической теории эмоций”, отмечал, что наши эмоции и действия, которые они вызывают, настолько тесно связаны друг с другом, что образуют единую систему. Когда мы радуемся, у нас напрягаются одни мимические мышцы, когда боимся – другие. Казалось бы, люди не могут радоваться или смеяться “по заказу”, однако Джеймс утверждал, что человек вполне может это, управляя своей мускулатурой и “надевая на себя” то или иное выражение мимики. Он писал: “Управляя действием, которое находится под более непосредственным контролем воли, мы можем косвенно управлять чувством, не находящимся под этим контролем.
Итак, превосходный сознательный путь к обретению бодрости, если ваша подлинная бодрость утрачена, заключается в том, чтобы сидеть с бодрым видом, действовать и говорить так, словно вы уже проникнуты бодростью. Чтобы чувствовать себя смелым действуйте так, будто вы действительно смелы, напрягите для этой цели всю свою волю, и приступ страха, по всей вероятности, сменится приливом мужества”.
Уильям Джеймс считал, что эмоции первоначально рождаются не в глубинах нашего мозга, а на периферии организма. Согласно его гипотезе, воздействия внешней среды автоматически вызывают определенные сдвиги во внутреннем состоянии организма, а уже потом мозг присваивает этим изменениям “ярлык” соответствующей эмоции. Так, например, вид незнакомого человека в темной аллее может вызвать замирание сердца и потливость. Мозг начинает воспринимать эти сигналы от внутренних органов и в какой-то миг внезапно осознает: если моё тело реагирует так, значит, я, вероятно, испуган. Таким образом, по Джеймсу, мы ощущаем радость потому, что смеемся, печальны потому, что плачем, и боимся потому, что дрожим. Такое заявление на первый взгляд кажется необоснованным, но гипотеза Джеймса порой находит убедительное подтверждение в жизни!
В амстердамском аэропорту в 1995 году я наблюдал огромный неоновый шар, по которому бегали разноцветные огоньки, складывавшиеся в буквы: “Хи-хи-хи … Ха-ха-ха”. Когда люди, которые боялись летать на самолетах, смотрели на этот шар, их страх уменьшался.
Не верите? Тогда попробуйте изобразить на лице улыбку, а потом подумать о чем-то страшном. После этого оцените свое стояние…. Гарантирую, что ваш страх будет меньше обычного, ибо наше тело не может улыбаться и бояться одновременно: две противоположные эмоции взаимно нейтрализуют друг друга”.
Плын – это непрерывное движение, с любой скоростью и степенью напряжения. Движение это работа мышц, а она имеет связь с физиологическими состояниями организма. Есть набор движений, с помощью которого можно наполнить силой тело; происходит управляемая мобилизация. Если в йоге физиологией организма управляют с помощью определённых статичных поз (асаны, русская осанка), то в бузе управляют специальными наборами движений.
Состояние войны – это состояние ожесточения, в которое может войти солдат на войне, столкнувшись с яростным сопротивлением противника, приведшие к гибели товарищей, с жестокостью, подлостью, коварством со стороны неприятеля. В качестве примера приведём два эпизода из истории Суворовских войн, описанных в книге А.И. Красницкого “Русский чудо-вождь: граф Суворов-Рымникский, князь Италийский, его жизнь и подвиги”: “Измаил-город возвышался амфитеатром. Ханы (гостиницы), мечети в нем представляли прекрасные крепости для обороняющихся. Каждое такое здание приходилось брать штурмом. Что произошло тут, не поддается никакому описанию. Турки решились умереть. Жители – женщины, дети – сражались наравне с защитниками крепости. Русские остервенели. Пощады никому не было дано. Айдозли-паша умер от шестнадцати штыковых ран.
Этот герой с янычарами засел в укрепленном хане и сопротивлялся с такой отчаянной храбростью, что против него был послан любимый Суворовым Фанагорийский полк. Конечно, сила взяла. После долгого сопротивления, после того, как его ворота были разбиты пушечными выстрелами, хан был взят. Большая часть защитников были переколоты, а уцелевшие, в том числе и Айдозли-паша, – выведены для обезоружения. Один егерь, увидев у паши богатый кинжал, стал отнимать его, и очень дерзко. Пленный янычар, не обезоруженный еще, выстрелил в грабителя.
Этот выстрел принят был за вероломство. Страсти вспыхнули. Рассвирепевшие солдаты кинулись на пленных со штыками… Не больше сотни несчастных удалось спасти… Айдозли-паша погиб один из первых…
В 4 часа пополудни Измаил не только был взят, но даже очищен и от защитников и от жителей…
Из всего гарнизона крепости ушел только один человек… 26 тысяч турок было убито, 2 тысячи умерло от ран, 7 тысяч взято в плен. Зато и русские понесли тяжелые потери: 4 тысячи человек было убито, 6 тысяч ранено; из 650 офицеров уцелело только 250. Победителям досталось 575 знамен и 532 пушки, крепостных и полевых.
Измаильский штурм отличался нечеловеческим упорством и яростью турок. Храбрость же русских войск дошла как бы до совершенного отрицания чувства самосохранения… Многие из участников штурма потом говорили, что, глядя при дневном свете и в спокойном состоянии духа на те места, по которым они взбирались и спускались в ночной темноте, они содрогались и не хотели верить глазам своим…
Шесть дней убирали из Измаила трупы – так их было много!..
Впечатление штурм Измаила произвел на всех в Европе ошеломляющее, оцепеняющее.
Из Мачина стали разбегаться и жители, и защитники крепости. В Браилове, занятом двенадцатитысячным гарнизоном, жители просили пашу не медлить со сдачей, как только явятся русские. В Бухаресте не хотели верить измаильскому погрому. В Богоявленске пленные турки пришли в такой ужас, что их пристав счел нужным довести это до сведения Потемкина…”
“Сопротивление со стороны поляков было беспорядочное, но упорное. Поляки тоже славяне и в рукопашном бою дерутся храбро. Но разве мог кто противостоять суворовским чудо-богатырям? Быстро были сброшены защитники Праги с вала. Внутри укрепления начался рукопашный бой. Более робкие кинулись к мосту через Вислу, который соединял Прагу с Варшавой. Суворов приказал зажечь мост, чтобы спасти столицу Польши от неминуемого разгрома…
Вместе с мостом запылало и пражское предместье… Прага превратилась в настоящий ад. Чудо-богатыри бились при ярком свете зарева грудь с грудью. С шумом битвы смешались звуки набата, вопли раненых, стоны, истерические рыдания, кровь текла везде ручьями. Но русские, как ни были разгорячены боем, все-таки помнили приказ своего вождя щадить сдающихся и не трогать жителей. Последние же, ни с того ни с сего, приняли самое деятельное участие в свалке. Не соображая, что Прага погибла, они как раз в то время, когда бой стал утихать, принялись из окон домов стрелять по русским солдатам, кидать в них камни и бревна, лить кипяток. Солдаты рассвирепели. Свалка превратилась в бойню. Перестали разбирать, кто подвертывался под удары, – женщины ли, дети ли, старики ли, – били всех. Нельзя было остановить рассвирепевших солдат. Пражцы бросились к Висле, надеясь на мост, но мост был уничтожен. Обезумевшие от ужаса поляки кидались вплавь и тонули… Суворов, чтобы спасти несчастных, приказал им бежать в русский лагерь, но успели сделать это немногие… Большая часть пражцев погибла.
К полудню от Праги остались только дымящиеся развалины…
Побоище прекратилось…
Поляки потеряли убитыми, утонувшими и ранеными 23 тысячи человек. Русские потери определяются всего в 3 тысячи.
Варшавяне пришли в такой ужас, что потребовали от своего правительства немедленной сдачи столицы на милость победителя.
Рано утром 25 октября от варшавского берега Вислы отчалили две лодки под белым флагом. Это депутаты Варшавы спешили к непобедимому русскому чудо-вождю просить пощады и для столицы и для Польши…”
Состояние войны – это биологическая приспособительная реакция организма на обстановку войны. Если для обычного человека война со всеми её ужасами, болью, кровью, смертью противное его природе явление, порождающее страх и стремление избежать всего этого, то для бойца в состоянии войны это перестаёт быть источником отрицательных эмоций и где-то даже наоборот. Война для него становится нормой, и это резко повышает его шансы на выживание.
Но, на сколько обыденное сознание не приспособлено к войне, на столько состояние войны не адекватно условиям мирной жизни. Бывает, что человек, вернувшись с войны, остаётся в этом состоянии, что создаёт ему большие проблемы во взаимоотношениях с окружающим миром. При этом человек чаще всего не осознаёт и не знает причины происходящего. В этом случае ему нужна помощь опытного человека, понимающего ситуацию.
В заключение скажем следующее: никакие семинары и психотренинги не могут решить проблему психологической подготовки человека к бою. Они, конечно, дают полезные знания, но самое главное – это воспитание религиозности и высоких моральных качеств. Без изменения состояния сознания обойтись можно, а вот без любви к родине, без понятия о чести – нет. Второй важнейший момент – это грамотно построенная система подготовки. Человека надо учить тому, что ему может понадобиться в бою, и делать это в условиях, максимально приближённых к боевым. Воодушевление не поможет солдату, не умеющему пользоваться вверенной ему боевой техникой.
Ещё раз хочется обратить внимание на уникальность, древность и самобытность русской воинской традиции. Россия – это не Европа и не Азия. Максимальной эффективности при подготовке русского солдата, бойца можно достичь, только действуя по принципам и правилам традиционного боевого искусства. Каждому русскому, считающего себя воином, необходимо изучать и как можно лучше знать свою собственную воинскую культуру.